Утраченное

Редкий фильм вызывал столь яростную отповедь христиан, как «Агора» (Испания, 2009) Алехандро Аменабара, рассказавшего историю жизни и страшной гибели последнего великого философа античности Гипатии Александрийской. Несмотря на все усилия Церкви, чудом сохранились восторженные упоминания современников о её революционной для своего времени научной деятельности. Рафаэль не счёл возможным обойтись без первой в мире женщины-философа в своей «Афинской школе». До начала XVIII века о ней практически не говорили, но потом о Гипатии написал вольнодумец Вольтер, правда, перенеся действие своего романа в современный ему Париж. Фильм Алехандро Аменабара «Агора» использует основную канву романа Фрица Маутнера «Ипатия», хоть имя немецкого писателя и не значится в титрах. Написанный в начале ХХ века, роман был впервые переведён на русский язык в 30-е годы, очевидно, в рамках антирелигиозной пропаганды и затем переиздан уже в 90-годы весьма ограниченным тиражом.

Жёсткая антихристианская авторская позиция, возможно, объясняется тем, что, хотя в фильме и говорят по-английски, но снят он в Испании. А самые ярые атеисты рождаются, как известно, в наиболее религиозных странах. Алехандро Аменабар известен такими нашумевшими и увенчанными многочисленными наградами фильмами, как «Другие» (“The Others”) и «Море внутри» (“Mar adentro”). Воспитанный в католической семье, сегодня он ёмко формулирует своё кредо следующим образом: «Утратив веру, я стал оптимистом». После «Других», где концепция загробной жизни, мягко говоря, не совпадает с общепринятыми в Европе представлениями, душераздирающий фильм «Море внутри» страстно разоблачает бесчеловечность религиозного запрета эвтаназии. “Агора” воспринимается в этом ряду как ещё более суровая реплика в споре Алехандро Аменабара с христианством.

Рассказ о том, как одна из самых потрясающих женщин в истории человечества и самый выдающийся философ-неоплатоник своего времени – Гипатия – была растерзана озверевшей толпой христианских фанатиков, вдохновлённых на это злодеяние александрийским архиепископом Кириллом, выдвинувшим доктрину о Святой Троице и причисленным позднее к лику святых, становится в изложении Аменабара трагическим реквиемом великой античной культуре, уничтоженной молодой агрессивной религией.

Смерть Гипатии послужила началом упадка александрийской мудрости. Многие из её учеников в страхе перед дикой расправой навсегда покинули некогда славный город. Александрийская академия из светоча античного свободолюбия превратилась в обыкновенную богословскую школу. Агора – место собрания свободных граждан – опустела. С гибелью Гипатии, как сказано в одной из её современных биографий, «закатилось солнце древнегреческой математики». Конечно, и позднее проводились научные исследования, но эпоха гениальных учёных древности миновала. Гипатия стала последней в их ряду.

Мысль о том, что именно торжество христианства послужило истинной причиной не только нравственного и интеллектуального упадка, но и военного поражения Римской империи, не нова. Впервые её высказал ещё в XVIII веке один из выдающихся историков Древнего Рима Эдуард Гиббон. «Целое поколение, — писал он, — было воспитано в таком повиновении своим поработителям, в таком умственном бессилии и в такой беспомощности, что оказалось неспособным защищать свою родину и самих себя и смиренно преклонилось перед суровыми, грубыми, но мужественными врагами». Развивая мысль Э.Гиббона, основатель современной археологии и истории искусств Иоганн Винкельман первым назвал античность наивысшим художественным достижением человечества. Даже наши школьные учебники по истории Древнего мира косвенно подтверждают это мнение. За рассказом о блестящих победах Цезаря и Августа в них, как правило, сразу же идёт повествование о первых шагах христианства, за которым уже непосредственно следует разорение Рима вандалами, торжество готов и герулов и гуси на развалинах Колизея. Таким образом, игнорируется самый блестящий, как в военном, так и в культурном отношении II век династии Антонинов, давших истории таких выдающихся правителей, как Адриан, Траян и Марк Аврелий.

Сегодня, наверное, далеко не все знают, что две тысячи лет назад такие города, как Рим, Антиохия и Александрия, в которой жила и была замучена Гипатия, насчитывали по миллиону жителей каждый, обладали мощёными улицами, были освещены фонарями и застроены многоэтажными домами. В шарообразной форме Земли образованные современники Гипатии не сомневались уже несколько столетий. В астрономии соперничали геоцентрическая система Птолемея и более ранняя (IV в. до н.э.) и считавшаяся устаревшей гелиоцентрическая теория Аристарха. Практиковались хирургические операции на глазу и обезболивание при родах. Был даже открыт принцип паровой машины, только тогда никто ещё не додумался, как его использовать в промышленных целях. В домах была канализация и полы с обогревом. Какое разительное отличие от средневекового Парижа, где на голову запоздалого прохожего запросто могли вылить содержимое ночного горшка, а высокородные модницы щеголяла изысканными щёточками для расчёсывания блошиных укусов. Технический, да и гигиенический уровень, привычный для интеллектуалов времён Гипатии, был заново достигнут человечеством лишь к концу XIX века.

Чтобы понять, какую потерю понесла наука, безвременно лишившись Гипатии, достаточно перечислить изобретения этой незаурядной женщины. К ним принадлежат: дистиллятор, планисфера, ареометр – прибор для измерения плотности жидкости. Кроме того, Гипатия усовершенствовала изобретённую Гиппархом во II веке до н.э. астролябию, которую в эпоху Возрождения западным европейцам пришлось заимствовать у арабов, составила карту известных в то время небесных тел. В фильме сделано недоказуемое, но и неопровержимое предположение, что перед своей ужасной смертью Гипатия пришла к выводу об эллиптичности орбиты Земли. Гибель античной цивилизации настолько затормозило прогресс человеческой мысли, что больше, чем через тысячу лет знания, доступные ученикам Гипатии, приводили на костёр. За концепцию множественности миров во Вселенной Джордано Бруно был предан сожжению как вольнодумец и еретик. И хотя на родине ему поставлен памятник, и его имя знают учащиеся всего мира, даже спустя четыреста лет после его казни, такой «прогрессивный» глава Римско-католической церкви, как Иоанн-Павел II, в личном разговоре с академиком РАН В.Арнольдом отказался рассмотреть вопрос о реабилитации Джордано Бруно. По мнению Папы, в отличие от Галилея, Бруно осужден за неверное теологическое утверждение, будто его учение о множественности обитаемых миров не противоречит Священному Писанию. «Вот найдите инопланетян — тогда теория Бруно будет подтверждена и вопрос о реабилитации можно будет обсудить»,- мотивировал своё строго «научное» убеждение «непогрешимый» (с 1870 года) глава католиков.

Фильм не оставляет у зрителя ни малейшего сомнения в том, каким образом такое вопиющее невежество одержало верх над утончённой мудростью эллинов. В одной из сцен оборванный монах насмехается над бывшим рабом Гипатии, который пытается доказать шарообразность Земли, потому что в качестве помощника присутствовал на её лекциях и кое-что усвоил. Классические доводы воинствующего глупца о том, что, если бы Земля была круглой, то все воды слились бы с неё вниз, а люди бы не могли удержаться на поверхности, смешили нас ещё в детстве, когда мы пересматривали «Старика Хоттабыча». Однако они парадоксальным образом не предшествовали, а последовали за великим интеллектуальным взлётом Античности, одним из последних гениев которой была Гипатия.

Аменабар сделал Гипатию свидетельницей варварского разрушения храма Сераписа и разорения Александрийской библиотеки – одного из самых знаменитых и объёмных (7000 рукописей) древних собраний учёных текстов. От её гибели в 415 году это событие (391 г.) отделяет 24 года, а не несколько дней, как создаёт впечатление фильм. Однако, вполне допустимо предположить, что столь грандиозное преступление против культуры не могло пройти мимо внимания Гипатии, всю жизнь прожившей в Александрии. В кадре мир буквально становится с ног на голову, а уничтожающие святилище монахи сверху кажутся суетящимися грязными жуками, ползающими по прекрасному погибающему телу. Не секрет, что одной из главных причин варварского разорения богатейших греческих храмов для христиан была обыкновенная алчность. Архиепископ Кирилл, прямой вдохновитель и организатор еврейских погромов в Александрии, разрушения великолепного храма Сераписа и зверского убийства Гипатии, как и его предшественник Феофил, нажил путём подобных грабежей несметные богатства. Баснословные суммы из этих экспроприаций он тратил на подкуп императорских служителей и содержание шпионов, что было необходимо христианнейшему владыке для расширения границ собственной власти. Даже церковные историки были вынуждены признать, что деятельность этого «святого» отца не укладывается в представления о евангельском духе.

Фильм обладает слишком малой длительностью, чтобы вступить в полноценную дискуссию о том, кто же был истинным виновником исчезновения одного из сокровищ древней мудрости: атеист Юлий Цезарь, воюя с Помпеем, язычник Каракалла, отдавший Александрию на разграбление римским солдатам, христианин Феодосий, исступлённо уничтожавший язычество, или мусульманин халиф Омар ибн Хаттаб, подчинивший Египет исламу. На самом деле, каждый из них приложил руку к утрате рукописей, но разница всё же есть. Цезарю, как одному из образованнейших людей своего времени, было жаль, что пожар с кораблей перекинулся на бесценные свитки, и позднее Марк Антоний пополнил собрание Клеопатры за счёт не менее знаменитой Пергамской библиотеки. Не то Феодосий, называемый христианами Великим, — первый римский император, крестившийся в католическую веру. (Константин Великий, отменивший указ о запрете на христианство и, тем самым, подписавший смертный приговор всей империи, был настолько безразличен к богословским тонкостям, что крестился у арианского священника.) Феодосий начал целенаправленную войну с язычеством и приказал разрушить Храм Сераписа и уничтожить собрание «богомерзких» текстов. В правление этого так почитаемого христианами всего мира императора начались жесточайшие гонения на представителей других вероисповеданий. Феодосий подписал 15 эдиктов против еретиков, то есть, своих же братьев-христиан, весь грех которых состоял в попытке самостоятельной трактовки евангельских тезисов. Тем более жёстким Феодосий был с иноверцами. При нём были запрещены Олимпийские игры. Нехристиане были лишены гражданских прав: не могли наследовать имущества и занимать государственных постов, поэтому рост численности христиан объяснялся тогда нередко чисто меркантильными мотивами. Сегодня на развалинах Серапейона и прилегавшей к нему Малой Библиотеки сохранились только подземные помещения. Глядя на одинокую колонну, воплощающую попранную мудрость и толерантность древности, трудно отделаться от мысли, что у истории был и альтернативный, значительно более мирный и плодотворный вариант развития, которому помешала воплотиться в реальность религиозная нетерпимость восторжествовавшего христианства.

«Агора» бесстрашно касается и другой щекотливой темы: именно воинственное неприятие другой веры, впервые ставшее известно человечеству с победой христианства, породило антисемитизм. Сцены избиения христианами иудеев поражают тем, как легко и быстро непримиримая ненависть к думающим по-другому приводит «смиренных» христиан к жестоким кровавым разборкам. Лучшие налогоплательщики и преданные подданные, евреи не были чужими в римском государстве. Такие величайшие умы своего времени, как Иосиф Флавий и Филон Александрийский получили заслуженное признание не только своих единоплеменников, но и всех образованных римлян. Но безграмотным неофитам новой религии не было до этого никакого дела. Почтенная, казалось бы, верность религиозным традициям своего народа вызывает у христианских люмпенов поощряемую епископом Кириллом разрушительную ярость. События, отражённые в фильме, стали первым в истории христианства изгнанием евреев.

Вслед за евреями, наступает черёд культуры, которую захватившие власть христиане ли, коммунисты ли всегда считали своим долгом изничтожать. Для нас зрелище стойла, устроенного в бывших залах библиотеки, наверное, даже более страшно, чем для испанцев, поскольку оно приобретает в нашем сознании отечественные коннотации. Но победа над безмолвными текстами не может удовлетворить разбухающее тщеславие и стремление к власти, обуявшее теоретических ревнителей равенства. Провозглашающие на словах принципы кротости, они жаждут настоящей человеческой жертвы. И, разумеется, как во всех кровавых языческих культах, ею должна стать самая прекрасная и достойная. Даже для тех, кто не знаком с этой, так долго скрываемой страницей истории, обречённость Гипатии ясно читается в редкой одухотворённой красоте Рейчел Вайс, сыгравшей в “Агоре” одну из лучших своих ролей. Наверное, неудивительно, что именно гомосексуалист (Алехандро Аменабар официально объявил об этом) создал столь пронзительный образ женщины, которой он придал черты идеального человека. По единогласному свидетельству современников, Гипатия не только была умнейшим человеком своего времени и талантливым лектором, неизменно собирая толпы заинтересованных слушателей, стекавшихся к ней со всех концов света. Гипатия отличалась ещё и дивной красотой в редчайшем сочетании с незапятнанной нравственной чистотой. И эту женщину разъяренная толпа озлобленных христиан буквально разорвала на части, сдирая мясо до самых костей заострёнными черепицами и устричными раковинами. Не утолив своего праведного религиозного гнева подобной расправой над беззащитной женщиной, монахи сожгли изуродованные куски тела на костре.

В финале фильма антиклерикальный пафос изменил Аменабару, и режиссёр решил смягчить картину линчевания Гипатии. За мгновение до ужасной развязки рядом с ней оказывается влюблённый раб, который с риском для собственной жизни милосердно душит её, предоставляя своим единоверцам кромсать уже мёртвое тело. Прискорбно, что, решившись, наконец, покаяться в одном из самых отвратительных своих грехов, человечество всё ещё нуждается в эвфемизмах и умолчаниях.

Парадоксально (хотя, может быть, и закономерно!), что благочестивая ярость христиан обращается против человека, в своей деятельности и убеждениях воплощающего те самые постулаты, которые новая религия считает собственным нововведением. В полном соответствии с историческими сведениями фильм показывает нам, как добра и милосердна была Гипатия. Уступая невысокому общественному вкусу, Аменабар сильно омолаживает Ореста, префекта Александрии, окрашивая его глубокое уважение и личную симпатию к Гипатии откровенной влюблённостью. Но даже эта подачка массовому сознанию не умаляет, а, пожалуй, даже подчёркивает нравственную чистоту Гипатии. В собственной жизни она последовательно исповедует провозглашённый христианами принцип целомудрия. Но это только ещё больше разжигает возмущение «постников», потому что она отказывается подтверждать постулат первохристиан о том, что Господь якобы создал женщину глупой, и поэтому она должна молчать. Почитаемый и поныне Святой Иероним поучал, что всякий человек, прикасаясь к женщине, становится слугой дьявола. Отсюда уже прямая дорога к средневековому богословскому диспуту – есть ли у женщины душа? – с подразумевающимся негативным ответом.

В «Агоре» оказалась неосвещённой такая важнейшая часть публичной деятельности Гипатии, как ироничная критика христианства. Она представлена Аменабаром выдающимся учёным, далеко опередившим современников своими смелыми догадками, но свои религиозные убеждения в фильме Гипатия не высказывает. Мы лишь видим её ужас перед неукротимой жестокостью ревнителей чужой нравственности. На самом же деле, главной причиной, по которой епископ Кирилл решил возбудить кровожадность толпы, был отказ Гипатии принять восторжествовавшую императорским указом религию. В Александрийской академии она читала не только курс математики, но и философии, обращаясь к непредвзятому анализу христианских легенд, разоблачая их надуманность и наполненность мнимыми чудесами. Ей было «непонятно», почему нельзя критиковать подлинность христианских басен, если Лукиану, скажем, было позволено смеяться над Олимпийскими богами, и это не наносило ни малейшего ущерба людской уверенности в их могуществе? Идея о том, что несостоятельность выдумок христиан о чудесах была совершенно очевидна ещё в последние десятилетия Римской империи, может шокировать тех наших современников, которые и сегодня продолжают использовать те же детские доводы для обоснования истинности собственной религии.

Символична посмертная судьба Гипатии в христианском сознании. Христианство привыкло заимствовать всё, что только возможно из других вероучений: обряды, праздничный календарь, места поклонения. Не обошлось без плагиата и на этот раз. Испытывая извращенную ревность к тому, что такая замечательная мученица не украшает их собственный пантеон, католики переименовали Гипатию в Екатерину Александрийскую, передали ей сферы научных занятий и саму жуткую смерть женщины-философа и, ничтоже сумняшеся, причислили к лику святых.

К бесспорным удачам фильма относится скрупулёзно воссозданный материальный мир Александрии рубежа IV –V веков. Мы чувствуем себя погружёнными в этот причудливый мир, в котором рядом с египетскими храмами стоят греческие и римские постройки; базилики, приспособленные христианами под свои церкви, оказываются совсем неподалёку от обширного еврейского квартала, а легендарный маяк высится над величественным Храмом Сераписа и самой Александрийской библиотекой. Соседство этих разностильных сооружений позволяет лучше осознать глубокое и органичное взаимопроникновение уважительно относящихся друг к другу культур, которое и составляло неповторимое своеобразие уникального города до победы христианства.

Последнее, что фиксирует угасающее сознание Гипатии, – это форма эллипса – её самая выдающаяся, но непроверенная и необнародованная догадка, символ утраченного знания. Но есть в фильме и другие, более оптимистические образы. В первых кадрах мы любуемся безупречным балетом небесных тел, о закономерностях движения которых рассказывает своим ученикам Гипатия. Благодаря безграничным возможностям современной компьютерной графики мы словно видим внутренним взором Гипатии и с высоты наших современных астрономических знаний поражаемся безупречной точности её представлений. Этот мысленный взгляд откуда-то из глубин космоса, из вечности не только подтверждает гениальные провидения учёных древности и опровергает физическое существование бога, но как будто предлагает иную перспективу рассмотрения того трагического периода. Супердальний наезд из стратосферы на александрийскую агору олицетворяет наше напряжённое вглядывание в прошлое в поисках неподверженной разрушению истинной мудрости. Режиссёр словно хочет таким образом убедить нас, что высшие достижения человеческой мысли не утрачены, пока мы помним о них. Самая ужасная ошибка не будет напрасной, если мы сделаем из неё правильные выводы.

«Агора» («Agora», Испания, Мальта, Португалия, Франция, США, 2009). Режиссёр Алехандро Аменабар. В ролях: Рэйчел Вайс, Макс Мингелла, Оскар Айзек, Ашраф Бархом, Майкл Лонсдейл, Руперт Эванс.