Много веков назад наши предки очеловечивали силы природы и стихии, придавая им антропоморфные черты, чтобы чувствовать себя причастными Вселенной. Неудивительно, что и внутренние сомнения, и сожаления нам проще представить себе в образе живого собеседника, нежели абстрактных идей. В последнее время появилось немало фильмов, в которых герой сталкивается с персонификацией своей тёмной стороны, вступая с ней в неравный бой за существование: «Бойцовский клуб», «Чёрный лебедь», «Враг», «Двойник», «Мистер Робот» и многие другие. Да и в классической литературе нередки подобные раздвоения, например, у Гоголя («Нос»), Оскара Уайльда («Портрет Дориана Грея») или Роберта Стивенсона («Странная история доктора Джекила и мистера Хайда»). Герой фильма Николая Хомерики «Селфи» (2018), писатель Владимир Богданов в блестящем исполнении Константина Хабенского в какой-то момент не может разобраться в том, кем же он является: самим собой или автобиографическим персонажем собственных книг. Встреча со своим ожившим селфи оказывается для него точкой бифуркации, после прохождения которой ему необходимо выбрать тот или иной вариант собственного будущего.
Основанный на романе Сергея Минаева «Духless XXI века. Селфи», фильм переводит рассказ о поединке героя с собственной тенью в мистическое русло. В книге, где повествование ведётся от первого лица и потому спутать двойников невозможно, преследователь Богданова, пытающийся завладеть его идентичностью, вполне реален: это – психически неустойчивый Игорь Малофеев, возомнивший себя знаменитостью. Хоть он и безумен, его фамилия, означающая «посланник Божий», ясно свидетельствует о высшей предопределённости его появления в жизни Богданова. Как Голем в романе Густава Майринка, он словно окликает главного героя самим фактом своего существования, призывая не метафорически, а буквально взглянуть на себя со стороны. В отличие от книги Сергея Минаева, где с Малофеевым встречается не только сам Богданов, но и многие другие персонажи, в фильме материальность двойника так и остаётся под вопросом. Друг Богданова Макс (Фёдор Бондарчук) и его секретарша Жанна (Юлия Хлынина), которые научились отличать копию от оригинала, погибают от руки самозванца, и потому не только не могут свидетельствовать о наглом подлоге перед окружающими, но не являются надёжными очевидцами и для зрителя.
Бывшая жена (Анна Михалкова), сослуживцы и приятели не только не замечают разницы, но и искренне радуются, что высокомерный и вздорный алкоголик вдруг превратился во вменяемого и ответственного человека, который не пропустит прямой эфир и не забудет забрать дочь из школы. Да и зовут двойника в фильме иначе: тут им становится сошедший со страниц повести Богданова «Кости» его литературный альтер эго Данилин Владимир Александрович, чьи инициалы недвусмысленно складываются в слово «Два». «Второй Богданов» звонит своему прототипу по телефону и мелькает в толпе поклонников на читательской конференции, однако начиная с самых первых случаев раздвоения мы не можем со всей уверенностью утверждать, где здесь оригинал. Фрагментация действия в монтаже заставляет нас усомниться в адекватности постоянно напивающегося и принимающего лекарства Богданова, объясняющего провалы собственной памяти происками злокозненного призрака.
Несколько обстоятельств как будто подтверждают реальность двойника. Талисманом Богданова, который он постоянно крутит в пальцах, по словам его ближайшего друга Макса, является рубль «Олимпиада-80», но на столе писателя оказывается монета с профилем Пушкина – именно по этой детали Макс и узнает Данилина. Кроме того, двойник не знает, кто на самом деле, а не в книге, сказал фразу «Твои дети за меня отомстят!» И, наконец, дочка Даша мгновенно разоблачает чужака, не продолжившего их с отцом игру в оторванный нос. Даша объясняет происхождение этой игры выражением «остаться с носом», смысл которого она поняла после развода родителей, однако нельзя не заметить тут прозрачный намёк на гоголевский «Нос», самовольно покинувший своего хозяина и вообразивший себя самостоятельной персоной.
В начале истории мы застаём Богданова в состоянии очевидного творческого кризиса. Он знаменит, как скандальный телеведущий, однако среди читателей его прозы находится всё больше скептиков, да и лучший друг Макс весьма нелицеприятно отзывается о его последнем «шедевре». Богданову нужно нечто особенное для пробуждения своего уснувшего вдохновения, и он начинает «пляску на собственных костях», как насмешливо обыграл название его книг один из его недоброжелателей, «выдёргивая по нитке» из собственной судьбы.
Многие писатели придавали персонажам свои положительные или отрицательные черты, вживаясь в выдуманные образы, мысленно становясь своими героями и в известной степени отделываясь от фрагментов собственной личности. Так поступает и Богданов. В какой-то момент действие фильма перестаёт быть описанием событий его жизни, а становится материализацией самого творческого процесса. Разделяя себя на своего персонажа и на пишущего о нём автора, Богданов является ими обоими одновременно.
Единственная личная встреча Богданова со своим автопортретом происходит без свидетелей в тюремной камере, и их разговор больше напоминает внутренний монолог, подводящий итог долгим и непростым размышлениям о том, как влияют на нашу самоидентификацию социальные сети, где мы можем подправить собственный облик, представ перед людьми такими, какими они хотят нас видеть. Изящной подсказкой, намекающей на иллюзорность этой беседы, служит фраза Данилина: «Встречаются как-то Будда и бабочка. Внимание вопрос: и кто кому приснился?» –Авторы несколько перемудрили: в древнекитайской легенде о мудреце, который не знал, является ли он самим собой, которому приснилось, что он – бабочка, или бабочкой, которой пригрезилось, что она – мудрец, фигурирует философ Чжуан-цзы, а не Будда, появившийся тут, очевидно для того, чтобы не морочить зрителю голову непонятными именами. Ссылка на эту притчу помогает нам понять, куда девается второе Я Богданова в финале фильма. Встав перед выбором, каким из двух вариантов самого себя он хочет остаться, Богданов принимает решение, которое положит конец мороку раздвоенности. Так же, как пострадавший майор Ковалёв однажды утром обнаружил беглеца на своём месте и Чжуан-цзы перестал думать о своём странном сновидении, воссоединяется со своей альтернативной личностью и Богданов. После воображаемого диалога со своей зеркальной противоположностью, он вновь оказывается един, хотя на обложке его новой книги мы видим лишь пол-лица. Успокаивая свою дочь, что «другой дядя» больше не вернётся, потому что он получил то, что хотел, Богданов сморит прямо на зрителя язвительным взглядом своего двойника, а за кадром звучат слова эпилога, совпадающие с последней фразой романа Богданова: «Я сделал свой выбор!»
«Селфи» (Россия, 2018). По роману Сергея Минаева «Духless 21 века». Режиссёр Николай Хомерики. В ролях: Константин Хабенский, Юлия Хлынина, Анна Михалкова, Фёдор Бондарчук, Сергей Минаев.
Ailleurs 